Базовые тенденции импульсов увеличения валютных резервов благодаря реструктуризации глобальных платежных позиций

Кризисные потрясения конца 1990-х годов только с аргентинским дефолтом 2001 года побуждали к дальнейшему пересмотру роли валютных резервов в монетарной политике и в понимании финансовой стабильности. Вместе с глубокими девальвациями многих валют посткризисный период охарактеризовался быстрой аккумуляцией резервов благодаря добытым экспортным стимулам. Запросы относительно увеличения резервов, делаясь возможными благодаря реструктуризации глобальных платежных позиций, получили новые импульсы. Такая картина стала результатом таких базовых тенденций:

• посткризисная риторика относительно усиления глобальной финансовой архитектуры акцентировала внимание на ведущем значении валютных резервов как способа противодействия реверсам потоков спекулятивных капиталов. Достижение резервными активами надлежащего уровня начало рассматриваться как ведущий элемент повышения глобальной и национальной финансовой стабильности. Нехватка в оперативности МВФ и отсутствие у Фонда на то время кредитных линий экстренного предоставления ликвидности для предотвращения макрофинансовых потерь в результате внезапных отливов капиталов рассматривались как один из аспектов необходимости усиления "вооруженности" стран валютными резервами;

• на уровне стран с рынками, которые возникают, быстро изменилось представление о значении резервов в системе интеграции с волатильными рынками капитала. Такая тенденция производна от вишеприведенной. Разница здесь заключается в уровнях взгляда на проблему. В случае формирования "новой" глобальной финансовой архитектуры идет речь об адекватности резервов как элемента допустимой децентрализации в противостоянии кризисам и способа предотвращения их распространения по глобальной экономике в результате устранения индивидуальной уязвимости. В случае отдельной страны основной фокус наводится на вопрос повышения финансовой стойкости и автономии от глобальных стрессов. Если на протяжении 1990-х резервы рассматривались как фактор рейтинга, который облегчает доступ к рынку капиталов и облегчает финансирование платежного баланса, то в посткризисный период основной акцент делался на другом. Переход на профицит платежного баланса в системе поддержания экспортно ориентированного роста почти нивелировал проблему финансирования текущего счета. А посткризисный опыт активизировал мотив страхования от реверсов в потоках капитала. Самострахование благодаря резервам очутилось в статусе краеугольного камня, предопределяя ускорение аккумуляции внешних активов на изломе тысячелетий;

• понимание адекватности резервов начало изменяться по мере роста объемов самих резервов, однако отобразило более глубокие процессы. Во-первых, глобализация расширяет каналы взаимодействия страны с внешними переменными. Акцент на покрытии импорта стал недостаточным индикатором. Во-вторых, расширение критериальных признаков адекватности стало следствием растущей роли потоков капитала. В-третьих, осложнения взаимодействия национальной монетарной системы с глобальными финансовыми процессами требовали учета сразу переменных внутреннего порядка, таких, например, как покрытие денежной базы, и внешних - покрытие импорта и краткосрочных долгов, исключительно с индикаторами режима валютного курса и уязвимости к стрессам и тому подобное. Каждый следующий пересмотр критериев адекватности резервов, быстро стереотипизируясь в глазах глобальных игроков и органов макроэкономической политики, побуждал к раскручиванию спроса на них.